Там, где Жуков мыл коня, теперь делают андеграунд
2:34, Бункер Жукова, Екатеринбург
Если увидите на лестнице клавиши, то знайте: вы попали в бункер Жукова, который был построен для маршала Советского союза как бомбоубежище. Уже семь лет здесь располагается студия звукозаписи Tutti Records под руководством Александра Пантыкина. В месте, где Жуков когда-то купал своего коня, теперь находится тон-ателье. Здесь записывают музыку.
Главный режиссер «Живого театра» Сергей Пантыкин пытается вспомнить музыкальное произведение из будущего мюзикла на фортепьяно, он наигрывает приятную мелодию, которую в шутку называет импровизацией для дня Икс.
— Бункер Жукова — это головное место «Живого театра», здесь наша команда пишет пьесы, музыку. Это колоритное подземное место очень атмосферное, — рассказывает Сергей.
Из ателье мы направляемся в кабинет Александра Пантыкина. За большим зеленым столом композитор обычно придумывает свои произведения, а команда «Живого театра» устраивает читки своих сказок. Например, недавно здесь читали «Синюшкин колодец».
— Читка материала нужна для того, чтобы доработать его, понять чего не хватает и какую сцену добавить, — объясняет Сергей.
Сергей показывает мне видеозапись читки «Мышонка Криспи», спектакля для детей от семи до пятнадцати лет, и параллельно вспоминает, как однажды на спектакле в Североуральске девочка из зрительского зала, не досмотрев до конца, начала собираться на выход.
— Она напялила шубу и пошла, а за ней еще куча детей. В зале тогда сидело 400 человек. Конечно, можно ее понять, там завершалась сцена на позитивной ноте, и все было уже понятно. Мы решили перед следующим выступлением кое-что переделать, чтобы дети не уходили раньше времени. Скорректировали сцену во время небольшого перерыва. Дети – это, конечно, лучшие цензоры. Они могут указать на слабые места.
В комнате вместе с нами сидит директор студии звукозаписи Ульяна Емлина и тоже с улыбкой вспоминает эту историю. Тут заходит Марина Иванова, юрист театра и специалист по авторскому праву, и спрашивает:
– А ты уже рассказал о том, как мы ездили на конференцию в Москву, где собирались члены Ассоциации музыкальных театров?
Там проходила лекция, посвященная работе по авторскому праву. «Живой театр», в общем-то, ничего нового не узнал, потому что всегда следует правилам и перед постановкой какого-либо произведения запрашивает разрешение автора.
— Правда, в основном, мы общаемся с наследниками автора, которые не всегда идут на контакт и разрешают ставить. Их не всегда устраивает наш вариант адаптации произведения. Ведь на сцене оно все равно будет выглядеть иначе, чем в книге. Иногда мы годами ведем переговоры, потому что некоторые произведения прямо просятся, чтобы их поставили, — делится Марина.
— Однажды из-за несогласия наследника мы три раза меняли название нашей постановки, — отмечает Сергей. — По произведению Катаева мы собирались сделать спектакль «Семицветик», но неожиданно поняли, что права на это нам не дадут. Тогда мы придумали «Радугу желаний» и опять получили негативный отзыв. Нам сказали, что радуга — знак сексуальных меньшинств. В итоге, наше название превратилось в «Волшебный веер, или Где сидит фазан».
В бункере Жукова мы, кажется, заглянули уже ко всем работникам, в маленькие уютные комнатки и прошли по бесконечным проходам-лабиринтам. Теперь идем с Сергеем к рабочему месту композитора: два компьютера, выдвижное пианино и микрофон. На одном компьютере режиссер делает аранжировки, тут же записывает музыку, на втором просматривает получившийся видеосюжет.
— Здесь очень удобно делать кино, я тут мюзиклы пишу. А еще во время работы на третьем компьютере параллельно смотрю футбол. Болею за клуб «Урал», – рассказывает он.
Творческий процесс в андеграунде проходит оживленно: у каждого своя комната, все переговариваются, общаются на «ты».
Анна Шиллер
Если увидите на лестнице клавиши, то знайте: вы попали в бункер Жукова, который был построен для маршала Советского союза как бомбоубежище. Уже семь лет здесь располагается студия звукозаписи Tutti Records под руководством Александра Пантыкина. В месте, где Жуков когда-то купал своего коня, теперь находится тон-ателье. Здесь записывают музыку.
Главный режиссер «Живого театра» Сергей Пантыкин пытается вспомнить музыкальное произведение из будущего мюзикла на фортепьяно, он наигрывает приятную мелодию, которую в шутку называет импровизацией для дня Икс.
— Бункер Жукова — это головное место «Живого театра», здесь наша команда пишет пьесы, музыку. Это колоритное подземное место очень атмосферное, — рассказывает Сергей.
Из ателье мы направляемся в кабинет Александра Пантыкина. За большим зеленым столом композитор обычно придумывает свои произведения, а команда «Живого театра» устраивает читки своих сказок. Например, недавно здесь читали «Синюшкин колодец».
— Читка материала нужна для того, чтобы доработать его, понять чего не хватает и какую сцену добавить, — объясняет Сергей.
Сергей показывает мне видеозапись читки «Мышонка Криспи», спектакля для детей от семи до пятнадцати лет, и параллельно вспоминает, как однажды на спектакле в Североуральске девочка из зрительского зала, не досмотрев до конца, начала собираться на выход.
— Она напялила шубу и пошла, а за ней еще куча детей. В зале тогда сидело 400 человек. Конечно, можно ее понять, там завершалась сцена на позитивной ноте, и все было уже понятно. Мы решили перед следующим выступлением кое-что переделать, чтобы дети не уходили раньше времени. Скорректировали сцену во время небольшого перерыва. Дети – это, конечно, лучшие цензоры. Они могут указать на слабые места.
В комнате вместе с нами сидит директор студии звукозаписи Ульяна Емлина и тоже с улыбкой вспоминает эту историю. Тут заходит Марина Иванова, юрист театра и специалист по авторскому праву, и спрашивает:
– А ты уже рассказал о том, как мы ездили на конференцию в Москву, где собирались члены Ассоциации музыкальных театров?
Там проходила лекция, посвященная работе по авторскому праву. «Живой театр», в общем-то, ничего нового не узнал, потому что всегда следует правилам и перед постановкой какого-либо произведения запрашивает разрешение автора.
— Правда, в основном, мы общаемся с наследниками автора, которые не всегда идут на контакт и разрешают ставить. Их не всегда устраивает наш вариант адаптации произведения. Ведь на сцене оно все равно будет выглядеть иначе, чем в книге. Иногда мы годами ведем переговоры, потому что некоторые произведения прямо просятся, чтобы их поставили, — делится Марина.
— Однажды из-за несогласия наследника мы три раза меняли название нашей постановки, — отмечает Сергей. — По произведению Катаева мы собирались сделать спектакль «Семицветик», но неожиданно поняли, что права на это нам не дадут. Тогда мы придумали «Радугу желаний» и опять получили негативный отзыв. Нам сказали, что радуга — знак сексуальных меньшинств. В итоге, наше название превратилось в «Волшебный веер, или Где сидит фазан».
В бункере Жукова мы, кажется, заглянули уже ко всем работникам, в маленькие уютные комнатки и прошли по бесконечным проходам-лабиринтам. Теперь идем с Сергеем к рабочему месту композитора: два компьютера, выдвижное пианино и микрофон. На одном компьютере режиссер делает аранжировки, тут же записывает музыку, на втором просматривает получившийся видеосюжет.
— Здесь очень удобно делать кино, я тут мюзиклы пишу. А еще во время работы на третьем компьютере параллельно смотрю футбол. Болею за клуб «Урал», – рассказывает он.
Творческий процесс в андеграунде проходит оживленно: у каждого своя комната, все переговариваются, общаются на «ты».
Анна Шиллер
Сергей Пантыкин вспоминает музыкальное произведение из будущего мюзикла
